Доступность и аффект Самые важные исследования искажений из-за доступности провели наши друзья в Юджине, где к Полу Словику и его давнему соавтору Саре Лихтенштейн присоединился наш бывший студент Барух Фишхофф. Они провели новаторские исследования восприятия рисков,

Экспрессивные праздники неадекватности (Попробуйте выполнить вместе с другом) Тробриандские острова (которые также называют островами Киривина) расположены к юго-востоку от Папуа - Новой Гвинеи в южной части Тихого океана. Туристы не тревожат изолированные от мира

Экстраверсия: возбуждение и аффект Я хотел бы уделить больше времени такому личностному измерению, как «экстраверсия – интроверсия», по нескольким причинам. Наряду с невротизмом оно является наиболее изученным и наиболее важным для оценки благополучия.

«Ира А., ученица I класса.
Ира учится хорошо, несмотря на частые пропуски по болезни (хрони-
ческий тонзиллит). Девочка хорошо умственно развита для своего возра-
ста. Во время учебных занятий активна: любит сама делать выводы, часто
по собственному желанию забегая вперед, решает арифметические зада-
чи. Ей интересно узнавать новое в процессе учебной работы (новые зада-
чи, правила и пр.). Она любознательна, хорошо пересказывает прочитан-
ное. Учиться ей легко и учится она неплохо, однако могла бы учиться
лучше, если бы больше старалась. На уроках иногда отвлекается, о чем-то
думает, читает меньше, чем другие дети. Пришлось вести с ней специаль-
ную работу по привлечению к чтению. (В IV четверти стала читать значи-
тельно больше.) Не всегда старательно выполняет домашние задания. Не
стремится к отличным отметкам, равнодушно относится к получению тро-
ек.
Ира послушна, легко подчиняется режиму, исполнительна, поклади-
ста. К воспитателям относится неплохо, но меньше стремится к контакту
со взрослыми, чем многие дети.
В детском коллективе ведет себя хорошо. Ни с кем не ссорится, всем
всегда довольна. Настроение ровное, спокойное.
Любит чистоту и порядок, но самостоятельно за трудовые дела (уб-
рать что-нибудь, подмести, помыть) не берется. Раньше у нее часто было
стремление, ссылаясь на болезнь, освободиться от трудовых обязанностей
(связанных с самообслуживанием и др.). Воспитательницы ей обычно
(если она была здорова) это не разрешали или в тех случаях, когда осво-
бождали от работы, указывали на неправильность такого поведения. В
настоящее время она не болеет и окрепла физически. Все свои трудовые
поручения выполняет, но любви к труду и стремления трудиться не прояв-
ляет. У нее вообще следует отметить стремление избежать трудностей и
напряжения как в физической, так и в умственной работе.
Интернат любит, привыкла к нему, родители у нее умерли, домой она
не стремится».
В качестве педагогической задачи было выдвинуто следующее.
«1) изменить отношение к труду, физическому и учебному;
2) приучить к чтению художественной литературы.
Для изменения отношения к труду: а) следить, чтобы у нее были
систематические трудовые поручения, требовать всегда тщательного и хо-
рошего их выполнения, поручить общественную работу, связанную с тру-
дом (например, участие в бытовом комбинате), с общественным контро-
лем за ее выполнением; б) особенное внимание обращать на качество
выполнения девочкой учебных заданий, создавать общественное мнение о
качестве ее работы (показывать всему классу ее тетради и поощрять перед
всеми ей хорошую работу, добиться, чтобы хоть один раз ее тетрадь попа-
ла на выставку, и т. д.); требовать всегда тщательного и хорошего выпол-
нения учебных заданий, не пропускать небрежно выполненных учебных
работ.
Для того чтобы привить девочке любовь к чтению, давать ей интерес-
ные задания, связанные с чтением художественной литературы, напри-
мер прочитать, а потом рассказать всем детям прочитанное. Попробовать
давать ей книги научно-популярного содержания. Возможно, что чтение
вершенный опыт составления характеристик в соответствии с выдви-
нутыми требованиями, который должен в дальнейшем развиваться и
совершенствоваться.

В подготовке издания принимали участие: доктор психологических наук, профессор, действительный член РАО И. В. Дубровина, кандидат психологических наук Н. И. Гуткина, доктор психологических наук, профессор А. М. Прихожан, кандидат психологических наук Н. Н. Толстых.

Вступительное слово

Л. И. Божович: человек, личность, ученый

В укромном углу кладбища Донского монастыря, рядом с роскошными памятниками, в небольшой нише траурной стены за стеклом стоит урна, на переднем плане – подставка для цветов, которые время от времени появляются здесь, и надпись: Лидия Ильинична Божович, 1908–1981. Каждый раз, приходя сюда, ощущаешь несоответствие между скромностью этого последнего печального пристанища человека и тем, что он сделал в своей жизни, что оставил людям.

Кто такая была Лидия Ильинична Божович? Как человек, как личность, как ученый?

Лидия Ильинична Божович родилась 28 октября 1908 года в Курске. Закончила Государственный институт им. В. И. Ленина. Еще будучи студенткой, она под руководством Л. С. Выготского провела свое первое экспериментальное исследование по психологии подражания. По окончании учебы работала завучем в психоневрологическом санатории, а затем в Академии коммунистического воспитания на кафедре психологии, которой руководил Л. С. Выготский. В начале 30-х годов Лидия Ильинична совместно с А. Н. Леонтьевым, А. Р. Лурия, А. В. Запорожцем, П. И. Зинченко вела активную научно-исследовательскую работу в отделе психологии Харьковской психоневрологической академии.

Слева направо: А. Н. Леонтьев, Л. И. Божович, А. В. Запорожец. Начало 30-х годов.

В 1939 году защитила кандидатскую диссертацию. Одним из значимых выводов этого исследования было положение о том, что усвоение школьником знаний существенно обусловлено его личностным отношением к усваиваемому материалу. Этот вывод в дальнейшем станет одним из стержневых направлений ее научно-исследовательской деятельности.

В годы Великой Отечественной войны Лидия Ильинична работала начальником отдела трудовой терапии эвакогоспиталя.

С 1944 года почти 40 лет она проработала в Психологическом институте АПН СССР, из них 30 лет была бессменным руководителем лаборатории психологии формирования личности.

В 1967 году ей была присуждена ученая степень доктора педагогических наук (по психологии), в 1968-м – звание профессора.

Л. И. Божович была награждена медалями «За победу над Германией», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», знаком «Отличник просвещения».

Когда думаешь о Лидии Ильиничне, вспоминаются слова С. Л. Рубинштейна: «Личность заставляет окружающих людей самоопределяться; у личности есть своя позиция, свое лицо». Лидия Ильинична прежде всего была Личностью в подлинном смысле этого слова.

Иногда про нее говорили: «женщина с мужским характером». Но это было не совсем так. «Мужские черты» – настойчивость, несомненно сильная воля, способность давать отпор оппоненту, защитить слабого – соединялись в ее характере с мягкостью, истинно женской, часто трогательной заботой о тех, кто работал с ней в одной упряжке, – от ближайших помощников, с кем начинала свою научную деятельность (Лия Соломоновна Славина, Лариса Васильевна Благонадежина, Наталья Григорьевна Морозова, Татьяна Ефимовна Конникова, Татьяна Васильевна Ендовицкая), до лаборанта.

Лидия Ильинична была сильным полемистом, упорно и с достоинством отстаивавшим свою позицию, что в те времена немало осложняло ей жизнь. В пылу полемики она могла употребить острое, а то и резкое выражение. Однажды стенгазета Института психологии (была такая когда-то) в отчете о прошедшем ученом совете поместила фрагмент выступления Лидии Ильиничны: «Она давала отповедь критикам, которые, не понимая сути дела, норовят схватить за ляжки». И примечание редколлегии: «Выражения смягчены».

Лидия Ильинична была самодостаточным человеком. Вспоминается такой эпизод. Группа сотрудников института ехала в Берлин, на симпозиум по проблемам личности. В купе поезда, разумеется, шли жаркие споры о том, чье научное кредо «правее» и адекватнее. Василий Васильевич Давыдов в пылу полемики резко и пренебрежительно отозвался о научной позиции Лидии Ильиничны. Интересно, что по возвращении из командировки, рассказывая на заседании лаборатории о поездке, она дословно воспроизвела реплику Давыдова.

Ее пламенной страстью и главным смыслом жизни были поиск истины и решительное отстаивание своих взглядов и убеждений. Показателен такой эпизод. На том же симпозиуме был организован круглый стол. Постепенно его содержанием стала острая дискуссия между Лидией Ильиничной и Даниилом Борисовичем Элькониным. Немецкие коллеги с интересом наблюдали, как летят научные «пух и перья» участников дискуссии. Полемика с Даниилом Борисовичем была «перманентной». Благо их лаборатории располагались в соседних кабинетах, через стенку – впрочем, острота полемики не мешала их добрым, дружеским отношениям. Заседания лаборатории поражали деловитостью, творческой атмосферой, заинтересованностью обсуждения результатов исследования, полученных каждым сотрудником. К заседанию лаборатории готовились как к экзамену. Порой страсти накалялись, обсуждение переходило в многоголосый «ор», но главной движущей силой его было стремление докопаться до истины, или, как говорила Лидия Ильинична, «распонять» сущность того, что лежит на поверхности. Критиковали, невзирая на лица. Однажды на заседании Лидия Ильинична излагала содержание написанной ею статьи. Началось обсуждение. Молодая сотрудница, только поступившая на работу в качестве лаборанта (обычно выступления начинали молодые, и только потом к ним подключались «тяжеловесы»), краснея и заикаясь от смущения, высказала несогласие с одним из тезисов статьи. Лидия Ильинична внимательно выслушала, поблагодарила за храбрость и сказала: «Над этим стоит подумать». Заседания лаборатории были хорошей научной школой, и не только для молодых.

Одним из главных ее личностных качеств была порядочность высшей пробы. В самых трудных ситуациях она предпочитала оставаться самой собой, действовала так, как ей подсказывала совесть. В период борьбы с педологией, когда научные идеи Л. С. Выготского оказались под запретом, тогдашний директор Института предложил ей переделать свой план исследовательской работы, «освободив» его от влияния идей своего учителя. Лидия Ильинична предпочла написать заявление об увольнении из института. Был и вызов на Лубянку, где ей настойчиво предложили написать донос на одного из сотрудников. Она отказалась, хотя и предполагала негативные последствия этого шага.

Лидия Ильинична не умела и не желала лицемерить, приспосабливаться, льстить начальству. Будучи человеком, уверенным в себе, она вместе с тем в глубине души была очень ранима, прикрывая свои переживания надежным щитом «бойцовских» качеств.

Она остро переживала противоречия эпохи социализма, изъяны воспитательной системы, направленной на формирование человека с психологией «винтика» государственной машины. Лидия Ильинична ратовала за «суверенитет» личности и сама была суверенной личностью, поступавшей по совести, справедливости.

Л. И. Божович оставила нам огромное научное наследство, обстоятельно проанализировать которое в рамках данной статьи невозможно. Укажем некоторые вехи ее научно-исследовательской деятельности, этапы которой материализовывались в публикациях – в сборниках научных работ, статьях и монографиях. Следует отметить, что сборники научных исследований, выходившие под ее редакцией (совместно с Л. В. Благонадежиной) и при ее непосредственном участии, отличали добротность, полное отсутствие пустословия, логически последовательный, конкретно-деловой стиль изложения, тщательность анализа эмпирических и экспериментальных данных, аргументированность выводов. Объем работы, проведенной авторами при подготовке этих публикаций, иллюстрирует такой формально-количественный и тем не менее красноречивый пример: помещенная в сборнике в 1972 году статья М. С. Неймарк «Изучение подростков с разной направленностью личности» насчитывала более 100 страниц.

В 1960 году под редакцией Л. И. Божович выходит сборник научных работ «Психологическое изучение детей в школе-интернате». Это был итог большой работы ее лаборатории. «Психологический десант» высадился в обычной школе-интернате. Психологи не просто проводили в нем наблюдения и эксперименты. Они стали частью педагогического коллектива школы, консультировали воспитателей, помогали им, учили психологическому наблюдению, умению проникнуть за поверхность явления и выявить суть проблемы ребенка. Постоянное общение с детьми, доброжелательность и участливость сделали их людьми, близкими для воспитанников интерната. (Показательная деталь: Лия Соломоновна Славина, которой тогда было за 50, пришла проводить опыт. Ребята кричат: «Бабушка пришла!») Помещенный в книге обстоятельный анализ результатов наблюдений за детьми, особенностей индивидуального подхода к ним, психологические характеристики отдельных воспитанников, описание результатов конкретной деятельности психолога в интернате позволяют считать эту работу предшественницей современной психологической службы в школе.

Важным этапом научной биографии Л. И. Божович стало изучение мотивов учебной деятельности, которое затем переросло в более общую проблему изучения мотивов поведения детей и подростков. Более пяти часов обсуждал ученый совет доклад о мотивах учения, подготовленный Л. И. Божович, Л. С. Славиной, Н. Г. Морозовой. Это был новый подход к проблемам учения, не ограничивающийся вопросами организации учебной деятельности как внешнего воздействия на ребенка, но делающий акцент на его внутренних побудителях. Проблема, кстати, не менее (если не более) актуальна и сегодня.

Позднее Лидия Ильинична писала об этой работе, что, в отличие от социологических и социально-психологических исследований, в центр внимания ставится проблема развития потребностей и мотивов в онтогенезе, их место и роль в формировании личности ребенка.

В 1968 году вышла в свет книга Л. И. Божович «Личность и ее формирование в детском возрасте». Помнится, Лидия Ильинична была не очень довольна розовым цветом обложки, считая его мало подходившим для серьезного научного издания. Однако эта «цветовая гамма» очень органично соединилась, слилась с содержанием книги. «Розовая Божович», как окрестили ее сотрудники института, очень многое проясняла, высветляла ранее темное и смутное, как делают это розовые лучи утреннего рассвета.

Это была удивительная книга по богатству заложенных в ней идей, безупречной логике изложения, четкости и последовательности утверждения научной позиции автора. Она органически соединяла в своем содержании его глубокий теоретический интеллект, оригинальный экспериментальный подход к обоснованию выдвинутых научных гипотез и результаты конкретной психолого-педагогической практики руководимого автором коллектива.

Книга неоднозначно была встречена психологической общественностью. Нашлись «бдительные люди», которые усмотрели в ней несоответствие незыблемым в то время канонам. Официально были сформулированы две претензии:

1) в книге почти не было цитат из произведений Маркса и Ленина;

2) анализируя концепцию З. Фрейда, автор наряду с недостатками указал на рациональное зерно его взглядов, подчеркнув стремление Фрейда раскрыть динамику побудительных сил человеческого поведения, их взаимозависимостей и конфликтов, выявить роль неосознаваемых процессов в поведении человека.

Разумеется, оппонентов не устраивало не только недостаточное количество цитат и даже не только признание некоторых заслуг З. Фрейда. Главное заключалось в том, что концепция Л. И. Божович не вписывалась в официальную идеологию и противоречила господствовавшим установкам и воспитательной стратегии тех лет. Для последней была характерна абсолютизация социального и недооценка природного, индивидуального, что на практике воплощалось в «подравнивании» учащихся под некий стандарт «среднего ученика» и пресловутом проценте успеваемости. В психологических теориях личности последняя рассматривалась главным образом как результат присвоения общественных форм сознания, в большей мере как «момент деятельности», чем как ее субъект.

«Почему-то, – писала Лидия Ильинична, – в нашей психологии получила признание и разработку лишь одна сторона взаимодействия субъекта с миром, сторона “присвоения”. Но осталась за бортом другая его сторона, сторона кристаллизации психической деятельности в тех самых ее продуктах, которые затем становятся источником формирования индивидуальной психологии.

Следует отметить, что монография Л. И. Божович вызвала большой интерес и положительную оценку большинства сотрудников и дирекции института (который многие годы возглавлял Анатолий Александрович Смирнов). Вскоре книга получила первую премию Академии педагогических наук.

Завершающим этапом исследовательской деятельности Л. И. Божович является цикл статей, где подводятся итоги многолетней работы автора по изучению основных закономерностей становления психологически зрелой личности, центральной характеристикой которой является «возникновение у человека способности вести себя независимо от непосредственно воздействующих на него обстоятельств, руководствуясь при этом собственными, сознательно поставленными целями».

Рассматривая научный вклад Л. И. Божович в проблему психического развития вообще и формирования личности в особенности, выделим три фундаментальных направления ее научно-исследовательской деятельности.

1. Раскрытие проблемы «единой линии» психического развития человека как единства его внешних и внутренних побудителей.

2. Проблема личности и ее становления как высшего уровня психического развития.

3. Разработка научных основ психологии воспитания и конкретно-психологических рекомендаций, направленных на повышение эффективности воспитательной работы в школе.

В своих исследованиях Л. И. Божович исходила из концепции психического развития Л. С. Выготского. «В данной концепции, – писала она, – был заложен ряд идей, которые стали исходными для целого ряда дальнейших исследований. Одним из основополагающих для Выготского было понятие социальной ситуации развития, которая “представляет собой соотношение внешних и внутренних условий, определяющих возрастные и индивидуальные особенности ребенка”».

При этом Выготский придавал особое значение исследованию роли внутренних факторов в психическом развитии. Недостатком многих периодизаций психического развития было то, что они брали за основание, хотя и характерные, но внешние признаки развития, а не внутреннее существо этого процесса. «Только внутренние изменения самого развития, – писал он, – только переломы и повороты в его течении могут дать надежное основание для определения главных эпох построения личности ребенка, которые мы называем возрастами».

Основной пафос теоретических исследований Л. И. Божович составляло изучение именно внутреннего существа процесса развития, его «переломов и поворотов».

«Психическое развитие ребенка, – писала она, – представляет собой сложный процесс, понимание которого всегда требует анализа не только тех объективных условий, которые воздействуют на ребенка, но и сложившихся особенностей его психики, через которые преломляется влияние этих условий». И далее, «Об этом приходится специально говорить, потому что до сих пор еще встречаются попытки вывести возрастные и индивидуальные особенности ребенка непосредственно из анализа внешних обстоятельств его жизни».

его логики. Это представляется нам существенной причиной кризиса на настоящем
этапе психологической науки. Конечно, в рамках диалектико-материалистического
мировоззрения уже никто не противопоставляет материю духу. Однако у нас нет един-
ства при рассмотрении собственно психологических проблем, и прежде всего тех, ко-
торые связаны с решением вопроса о предмете и методе психологической науки.
В качестве предмета психологического исследования выдвигаются «установка»,
в которой видится единство психических и физиологических реакций, «деятель-
ность», в условиях которой происходит «присвоение» человеком культурных дости-
жений предшествующих поколений, «ориентировочная основа» этой деятельности.
Расхождения во взглядах на предмет психологии в первую очередь свидетельству-
ют о кризисном состоянии сегодняшней психологии. Так, А. Н. Леонтьев писал, что
«кризисные явления... только ушли в глубину, стали выражаться в менее явных
формах» (1975, с. 74). Нерешенность вопроса о предмете и методе психологии,
указывает А. Н. Леонтьев, толкает исследователей к ложным поискам в конкрет-
но-психологических работах. П. Я. Гальперин во «Введении в психологию» писал,
что психологический эксперимент развивается чрезвычайно медленно, достигну-
тые с его помощью успехи несоразмерно малы по сравнению с затраченными уси-
лиями.
С особой остротой показала этот кризис дискуссия о предмете и методе психо-
логии, прошедшая в 1972 году1.
Многие психологи в этой дискуссии приходили к выводу, что изучение высших
психических процессов (значащих переживаний, смысловых образований и пр.)
неосуществимо экспериментальным путем и поэтому они не могут быть предме-
том научного психологического исследования, то есть эксперимент в строгом, так
сказать, галилеевском смысле этого слова здесь неприменим. Высшие (личност-
ные) психические процессы не могут быть формализованы и изучены так же стро-
го научно, как познавательные процессы.
Наиболее основательной попыткой преодоления кризиса в сегодняшней психо-
логии стала теория деятельности, выдвинутая А. Н. Леонтьевым. Он исходит из по-
ложения К. Маркса о том, что деятельность воплощается в своем продукте. Проис-
ходит как бы «опредмечивание» тех представлений, которые ее побуждают и регу-
лируют. Таким образом, в продукте деятельности эти представления обретают новую
форму существования. Из этого положения делается вывод, что, действуя с предме-
тами реального мира, созданными человеческой культурой на протяжении ее исто-
рии, субъект усваивает («присваивает») опредмеченную психологическую реаль-
ность. Это и составляет процесс его психического развития. Соответственно этому
1 В данном случае Л. И. Божович имеет в виду дискуссию, которая была начата статьей Ф. В. Бассина
«О развитии взглядов на предмет психологии» (Вопросы психологии, 1971. - № 4. - С. 101-113) и про-
должена в 1972 году следующими публикациями в журнале «Вопросы психологии»: Л. И. Божович,
М. С. Неймарк «"Значащие переживания" как предмет психологии» (№ 1. - С. 130-134); Е. И. Бой-
ко «В чем же состоит "развитие взглядов"?» (по поводу статьи Ф. В. Бассина «О развитии взглядов на
предмет психологии») (№ 1. - С. 135-141); А. А. Ветров «Замечания по вопросу о предмете психоло-
гии (психология и кибернетика)» (№ 2. - С. 124-127); Г. И. Иванин «Человек, психика и предмет пси-
хологии» (№ 2. - С. 128-132); Ф. В. Бассин «Значащие переживания и проблема собственно психоло-
гической закономерности» (№ 3. - С. 105-124). - Примеч. ред.